city

О город, город, о город, город,

в твою родную рвануться прорубь!

А я на выезде из Бологого

застряла в запасных путях,

и пусто-пусто, и голо-голо

в прямолинейных моих стихах.

И тихий голос, как дикий голубь,

скользя в заоблачной вышине,

не утоляет мой жар и голод,

не опускается сюда ко мне.

Глухой пустынный путейский округ,

закрыты стрелки, и хода нет.

Светлейший город, железный отрок,

весенний холод, неверный свет

O city, city, o city, city,

to rush into your window in the ice!

As I was getting out of Bologoye

I wound up stuck on side tracks there,

and now in my straightforward poems

all’s empty, empty, bare, so bare.

And a soft voice, like a wild dove,

sliding through the celestial silence of the ether

refuses to descend to me, stays far above,

fails to relieve my hunger and my fever.

Forgotten backroads county, wayside and wild,

all crossings closed, all movement paralyzed.

My light-filled city, the iron child,

the cold of spring, unfaithful light.